К. Глинка

4. Классификация комического

Первые попытки классифицировать остроумие восходят к античной древности: они были предприняты Цицероном и Квинтилианом.

Цицерон опирался при этом на свой опыт публичного оратора. В трактате Оратор он разделил всё остроумие на два основных типа:

1. Смешное, проистекающее из самого содержания предмета.
       2. Словесная форма остроумия, которая включает в себя:
           ✓ абсурд;
           ✓ двусмысленность;
           ✓ неожиданные умозаключения;
           ✓ каламбур;
           ✓ аллегорию;
           ✓ противоположность;
           ✓ кажущуюся простоту;
           ✓ карикатурное изображение;
           ✓ сравнение;
           ✓ противоречие;
           ✓ несбывшееся ожидание;
           ✓ уклончивость;
           ✓ иронию;
           ✓ метафоры;
           ✓ передразнивание;
           ✓ небылицы;
           ✓ пословицы;
           ✓ лёгкую насмешку;
           ✓ неожиданность;
           ✓ недооценку;
           ✓ буквальное понимание слов;
           ✓ необычное истолкование имён собственных.

Это – первая формальная классификация остроумия. Можно представить себе, с каким мастерством и, очевидно, практическими результатами, великий оратор пользовался этими приёмами.

Квинтилиан тоже рассматривал остроумие в связи с риторикой. Он более чётко, чем Цицерон, отделял остроумие от просто смешного. Он понимал, что человек смеётся не только над тем, что остроумно, но также над глупостью, трусостью, невоздержанностью и пр.

Все причины, вызывающие улыбку и смех, Квинтилиан разделил на 6 групп:

1. Изысканность.
       2. Грациозность.
       3. Пикантность.
       4. Шутка.
       5. Острота.
       6. Добродушное подтрунивание.

Александр Лук классифицировал известные ему приёмы остроумия следующим образом:

1. Ложное противопоставление.
       2. Ложное усиление.
       3. Доведение до абсурда:
           ✓ преувеличение;
           ✓ преуменьшение или смягчение.
       4. Остроумие нелепости:
           ✓ соединение двух логически несовместимых высказываний;
           ✓ паралогический вывод.
       5. Смешение стилей, или совмещение планов:
           ✓ смешение речевых стилей;
           ✓ перенос терминологии;
           ✓ несоответствие стиля и содержания;
           ✓ несоответствие стиля речи и обстановки, где она произносится;
           ✓ псевдоглубокомыслие.
       6. Намёк, или точно наведенная цепь ассоциаций.
       7. Двойное истолкование:
           ✓ игра слов;
           ✓ двусмысленность.
       8. Ирония.
       9. Обратное сравнение:
           ✓ чистое обратное сравнение;
           ✓ буквализация метафоры.
    10. Сравнение по случайному или второстепенному признаку, перечисление разнородных предметов и явлений в едином списке.
    11. Повторение:
           ✓ чистое повторение;
           ✓ повторение с изменением грамматической конструкции;
           ✓ повторение с изменением смысла.
    12. Парадокс.

Виктор Раскин различает вербальные виды смешного следующим образом:

1. Насмешка.

2. Насмешка над собой.

3. Самоуничижительный юмор.
       4. Загадка.
       5. Игра слов.

Thomas C. Veatch приводит следующий список видов смешного:

1. Доведение до абсурда.
       2. Сатира.
       3. Буквальное понимание метафор.
       4. Ирония.
       5. Двусмысленность.
       6. Игра слов.
       7. Противоречие.
       8. Несовпадение.
       9. Уход от опасности.
     10. Обозначение превосходства.
     11. Излишняя рациональность.
     12. Отклонение от обычного.
     13. Другие.

Мирослав Войнаровский разделяет смешное на следующие виды:

1. Аникс.
       2. Каламбур.
       3. Гротеск.
       4. Двусмысленность.
       5. Перевертыш.
       6. Ассоциации.
       7. Передвижка.
       8. Умолчание.
       9. Повтор.
     10. Сокращение.
     11. Расшифровки.
     12. Намек.
     13. Недосказанность.
     14. Эвфемизм.
     15. Рифма.

Общей чертой вышеприведённых классификаций является то, что в них недостаточно чётко прослеживаются внутренние, коренные отличия. Они не претендуют на научность. Научная классификация видов юмора должна основываться не на перечислении видов смешного или приёмов комического, но на группировании этих приёмов или видов по общим для них существенным признакам. Чем более глубоко нам удастся проникнуть в суть смешного, тем логичнее и, как правило, проще будет такая классификация. В идеале, научная классификация состоит всего из двух разделов.

Одна из таких классификаций существует, и принадлежит она З. Фрейду, который различал шутки и комическое следующим образом:

Раскин также различал намеренный и ненамеренный юмор, что близко к определению Фрейда.

Автор данного исследования считает, что имеется более, чем достаточно, аргументов в пользу агрессивной природы юмора, той точки зрения, что юмор всегда является либо интеллектуальным оружием в борьбе за повышение социального статуса, либо подготовкой к интеллектуальной схватке, своего рода тренировкой, разминкой. Социальный статус измеряется не в абсолютных цифрах. Это – относительное положение человека относительно других индивидуумов. Повышение социального статуса может происходить только двумя путями: собственным возвышением или понижением статуса окружающих. Исходя из этого взгляда, универсальной классификацией смешного могла бы служить следующая:

1. Юмор унижения. Нас радует, нам смешно, когда кто-то попадает или поставлен в незавидное положение.
      2. Юмор возвышения. Мы получаем удовольствие, когда возвышаемся в собственных глазах или над другими.
      3. Смешанный юмор. Представляет собой комбинацию двух предыдущих.

Нетрудно видеть, что все три вида смешного могут быть использованы для продвижения по социальной лестнице, закрепления достигнутых позиций или для тренировки нашей способности состязаться с другими. Эта ментальная тренировка кажется безобидной и привела многих исследователей к заключению о существовании безобидных шуток, не причиняющих никому вреда. Подобным же образом могут казаться безобидными уроки фехтования, стрельбы или тренировки боксёра – всё зависит от точки зрения и реализации знаний, полученных на этих уроках.

Интересно, что агрессивный характер первых трёх из четырёх известных видов смешного: сатира, сарказм, ирония и юмор, не вызывает сомнений. И только по поводу юмора мнения расходятся. Многие считают, что существует безобидный юмор, не направленный на чьё-то унижение или возвышение. Постараемся показать, что существует иной взгляд на этот вид смешного.

Приведём несколько примеров.

          Юмор унижения

Чистым случаем юмора унижения является насмешка над человеком, попавшим в неловкое положение или обладающего физическими недостатками. Например:

Подобный юмор используется клоунами на арене. Белый клоун бьёт рыжего по голове, тот падает, обливается водой, попадает впросак. Комедия положений, в частности, фильмы немого кино, над которыми мы смеялись навзрыд, почти целиком состоят из подобного юмора. Но вот близкий пример:

В этой эпиграмме почти нет присущей юмору загадки, светящегося противоречия, разве что небольшое преувеличение, заключающееся в том, что случаи укуса собаки человеком маловероятны. Это – типичный пример унижающего юмора. Заметив, однако, что без этого небольшого противоречия эпиграмма была бы просто плоской и из категории юмора выпала бы.

          Юмор возвышения

Казалось бы, где в этой эпиграмме можно найти агрессию? Она безусловно лестна для адресуемой. Но агрессия присутствует и здесь. Блестяще написанная эпиграмма возвышает одновременно и автора, и читателя, и великую балерину. Образ Майи Плисецкой возвышается изысканной лестью. Автор укрепляет свои позиции как лидера отечественной пародии и эпиграммы. Повышается, хотя и в меньшей степени, статус читателя. Всё это становится очевидным при лёгкой переделке текста. Уберём из него элемент юмора. Например, так:

Смысл эпиграммы остался тот же, присутствует то же количество лести и восхищения. Но… исчезла игра слов без ног – без рук – и читатель чувствует себя буквально в дураках. Ему не над чем думать, нечего разгадывать. Отсутствует элемент умственной гимнастики. Автор автоматически попадает в разряд нудных рифмоплётов. И читатели не получают того импульса возвышения, самовосхищения, как от классической эпиграммы А. Иванова. Приведённая эпиграммы – чистый случай юмора возвышения. Он позволяет читателям, ощущать себя на уровне, а иногда и выше уровня, если нам случится услышать эпиграмму в присутствии кого-нибудь, до кого она не дошла.

Другим чистым примером такого возвышающего остроумия может служить двустишие О. Мандельштама:

          Смешанный юмор

Евгений Евтушенко начал поэму Братская ГЭС с обращения к своим предшественникам, в частности, к Есенину:

А. Иванов назвал свою пародию Панибратская ГЭС и этого названия было бы уже достаточно. Пародию уже можно было бы и не писать. Но великий пародист одним названием не ограничился. Он обратился к Есенину со следующим четверостишием:

В этой пародии автор поэмы не только зло и справедливо высмеивается, но начитанному читателю предоставляется возможность вспомнить есенинское Собаке Качалова, что, безусловно, служит его самовозвышению. Это – юмор смешанного вида, пародия многоплановая, здесь содержится и унижение и возвышение.