К. Глинка2.2.4 Смех как выражение удовольствияВряд ли стоит тратить усилия, чтобы убедить наших читателей в справедливости положения, вынесенного в заголовок. Почти все исследователи единодушны на этот счёт. Смех вызывается удовольствием. Мы смеёмся, когда нам хорошо. Но только в редких случаях человек смеётся просто потому, что ему хорошо. Ему должно быть действительно хорошо! Многие помнят ночной эпизод из фильма Военно-полевой роман, в котором из окна третьего этажа высовывается мужчина в белье и, смеясь, кричит на всю улицу: в то время, как счастливая и смущённая жена оттаскивает его от окна. Этого человека можно понять. Ему в этот момент было о-о-очень хорошо!!! Смех – это врождённая реакция на хорошее настроение, свойственная не только человеку, но и высшим животным – обезьянам, например. Новорождённый младенец очень рано начинает улыбаться. Его улыбка и смех – показатели чисто физического комфорта, удовлетворения его первичных стремлений и потребностей, прежде всего голода. Улыбка и смех – это естественная реакция на удовлетворения стремления. У очень молодых людей смех служит выражением здоровья, избытка и брожения жизненных сил. По мере роста, развития и формирования общественных связей человека смех приобретает социальную роль, становится одним из средств социального общения. С возрастом наряду с первичными врождёнными стремлениями у человека формируются вторичные стремления и их конкретные проявления – желания. Удовлетворение их также вызывает положительные чувства и внешне проявляется улыбкой и смехом. Дмитриев справедливо полагал, что смех радости и смех ума выражаются в одной и той же форме – отождествления этих двух различных чувств, и вот в чём причина традиционного противопоставления смеха и плача. Смех – знак радости; оттого так естественно противопоставить его слезам.
А. Лук подтверждал эту мысль и добавлял, что наибольшую радость может доставить человеку работа мышления. Известный учёный, автор Истории физики, лауреат Нобелевской премии Макс фон Лауэ писал, что понимание того, как сложнейшие разнообразные явления математики сводятся к простым и гармонически прекрасным уравнениям Максвелла, является одним из сильнейших переживаний, доступных человеку.
А вот что рассказал в автобиографических записках великий натуралист Чарльз Дарвин: Я обнаружил, правда бессознательно и постепенно, что удовольствие, доставляемое… работой мысли, несравненно выше того, которое доставляют какое-либо техническое уменье или спорт. Главным моим наслаждением… в течение всей жизни была научная работа, и возбуждение, вызываемое ею, позволяет мне на время забывать, а то и совсем устраняет моё постоянное плохое самочувствие.
Будучи физиологическим выражением удовольствия, акт смеха и сам по себе приятен, вызывает эйфорию, чувство благополучия и комфорта: Из всех телесных движений, потрясающих тело и душу вместе, смех есть самое здоровое: он благоприятствует пищеварению, кровообращению, испарению и ободряет жизненную силу во всех органах,
– пишет в Макробиотике К. Гуфеланд – лейб-медик прусского короля Фридриха. А вот известное мнение выдающегося английского врача XVII века Сиденхема: Прибытие паяца в город значит для здоровья жителей гораздо больше, чем десятки мулов, нагруженных лекарствами.
А. Лук справедливо указывал на то, что смех может быть вызван как ощущением комфорта, в том числе физического, так и внезапно устранённой опасностью. Лук полагал, что акт смеха сам по себе приятен, вызывает эйфорию, чувство благополучия и комфорта, будучи физиологическим выражением удовольствия.
Но хорошее настроение не является единственной причиной для смеха. Мы не можем смеяться постоянно, даже проживая в этом лучшем из миров. Чтобы вызвать смех, необходимо, чтобы счастливое настроение превышало обычный уровень, имело всплеск, импульс. Нам нужно, чтобы амплитуда этого импульса намного превосходила уровень просто хорошего настроения. 2.2.5 Условия для возникновения смешногоВопрос, вынесенный в заголовок этого раздела, отнюдь не направлен на раскрытие природы смешного. Определить условия для возникновения смеха и причину смеха – задачи совершенно разные. Все знают, что яйцо, брошенное на стол с высоты 1 сантиметр, имеет шансы остаться целым, в то время, как яйцо, упавшее со стола на твёрдую поверхность пола, таких шансов не имеет. Но для того, чтобы понять причину этого, нужен был гений Исаака Ньютона, сообщившего нам основные законы механики. Проводя элементарные наблюдения над магнитами, даже неподготовленный наблюдатель может определить, что два магнита иногда притягиваются друг к другу, а иногда отталкиваются. Было найдено объяснение этому явлению. Оно заключалось в том, что что один конец магнита стали называть северным полюсом, а противоположный конец – южным. В этом объяснении был очевидный практический смысл, но к пониманию природы взаимодействия магнитов это продвинуло нас не более, чем окрашивание северного полюса в синий, а южного – в красный цвет. И только много позднее, когда было обнаружено, что магнитное поле постоянных магнитов вызывается вращающимися в параллельных плоскостях электронами, усиливающими магнитное поле друг друга, наше понимание расширилось до уровня настоящей физической теории. Смех существует независимо от нашего желания. С ним приходится иметь дело как с данностью, природным явлением. Очевидно, что начать изучение этого явления необходимо с изучения условий его возникновения. Точнее, с условий для возникновения того мощного кратковременного импульса, который даёт нам объективное, хотя и непонятное ещё, ощущение счастья. Гегель в Науке логики привёл оригинальные, глубокие суждения по интересующему нас вопросу. Он подошел к анализу остроумия как формы мышления. Гегель полагал, что …обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а это самое важное.
Он считал, что остроумие несёт в себе противоречие, высказывает его, приводит вещи в отношения друг к другу, заставляет понятие светиться через противоречие,
но не выражает понятия вещей и их отношений. Мыслящий разум, по Гегелю, заостряет притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений до существенного различия, до противоположности. В настоящее время считается общепризнанным, что любое остроумное высказывание основано на своего рода противоречии, некоей неожиданности, противоречащей строгой логике. Гегель подошёл очень близко к разгадке природы юмора. Но ни он, ни его последователи не сумели преодолеть тонкий барьер, отделяющий их от истины. Едва ли можно считать, что словесной формулой Гегеля исчерпывается природа остроумного. Слова светящееся противоречие, как указывали последующие исследователи, сами нуждаются в расшифровке. Hazlitt приводит длинный перечень вещей, которые заставляют человека смеяться. Например, карикатура человека с носом в форме бутылки, вид карлика рядом с гигантом. Люди смеются над одеждой иностранцев, а они над нашей. Три трубочиста и три китайца, столкнувшись на лондонской улице, смеются друг над другом буквально до упаду и т.д. З. Фрейд, Ч. Дарвин, Eastman и многие другие считали, что для того, чтобы смеяться, человек должен находиться в счастливом состоянии ума. Фрейд, кроме того, полагал, что человек должен быть подготовлен к восприятию шутки, должен ожидать её. Мы знаем по опыту, что многие комедианты, даже не читавшие Фрейда, подготавливают публику, сообщая ей, что сейчас последует шутка или смешная история. Иногда они прибегают к объявлению типа: Это была шутка, шутю я так.
Гениальный приём нашёл М. Жванецкий. Он выходил на сцену и произносил совершенно невинную фразу: — И что интересно: министр мясной и молочной промышленности существует и хорошо выглядит.
| Владимир Губарев. Академик Трубников: Наука — это рывок в будущее Мы вышли из метро и идем по космическому парку… А пару недель назад я им читал про Циолковского. А тут ему монумент. И вот мы видим совершенно замечательный памятник Королеву, который в движении показан, в порыве. Там памятники Челомею, Глушко, Келдышу, другим основоположникам космонавтики. Там бюсты живущих еще космонавтов: Алексей Леонов, Валентина Терешкова, Владимир Соловьев — мой добрый старший товарищ, в одном совете по премиям мы с ним работаем… Я водил детей, рассказывал, кто такой Королёв, что он делал. Рассказывал про Гагарина и Терешкову, про Леонова, про Комарова… Кстати, про выдающегося журналиста-публициста Василия Пескова, который стране открывал, как и Вы научные достижения и приводил академиков в каждый дом. Про Королева — как раз говорил, что он конструктор, рисовал чертежи ракет… — И вот появляюсь я с напоминанием о Королеве… Но ведь мы стоим на плечах титанов, как говорил Ньютон, а потому возвращение к прошлому естественно и понятно… — Согласен… Мы пока представляем, конечно, совсем эскизные наброски национального проекта Наука. Паспорт проекта. Таким, каким видится он из министерства, где тоже работают люди, имеющие определенный научный опыт. Руководители профильных департаментов, как говорится, люди от земли, каждый из них определенное время проработал в научных организациях. Мы ведь должны представить адекватный документ, который станет инструментом Стратегии и Указа Президента. Я сказал бы так: скелет этого национального проекта сейчас делает министерство. Важно этот проект увязать с другими национальными проектами. Очевидно, что невозможно развивать науку, в отрыве от таких важнейших сфер, как здравоохранение, демография, сельское хозяйство, транспортная инфраструктура и так далее. И мы представили командой из трех заместителей министра паспорт национального проекта, его скелет, на президиуме Академии наук, на нескольких крупных форумах, выходим на площадки ведущих университетов, на различные круглые столы. Сейчас идет процесс, так сказать, получения обратной связи от профессионального сообщества — скелет обрастает мышцами и сухожилиями. И появляются еще внутренние органы тоже. Это и сердце с кровеносной системой, это и система пищеварения, и так далее. — Академия наук — сердце или мозг? — Думаю, что и то, и другое. Академия, Министерство, университеты, высокотехнологичная индустрия сейчас главные игроки в рамках этого национального проекта. Мы, как мне кажется, идем наконец-то к хорошему балансу вузовской, университетской и академической науки. — Наконец-то! — Баланс высшего образования, академической и отраслевой науки — одна из главных целей этого нацпроекта. Когда он будет реализован, возникнет взаимодополнение этих трех составляющих. Сохранилась в стране еще довольно серьезная отраслевая наука. Да, она не везде развита по причинам тех экономических и социальных преобразований, что шли в стране последние 25 лет, но это положение надо исправлять. Научный треугольник, состоящий из науки, высшего образования и индустрии, в этом национальном проекте, должен стать мощным двигателем и дать энергию для развития страны. — А не кажется ли вам, что сначала надо выбрать цель, а уж потом искать пути к ее достижению? Так было в истории страны: план ГОЭЛРО, индустриализация, Атомный и Космические проекты… Именно под них формировались различные структуры. Вы понимаете, о чем я говорю — вы же ускорительщик. Чтобы ускорять частицы, нужно построить циклотрон… В 1957 два великих достижения — Первый искусственный спутник Земли и пуск синхрофазотрона в Дубне. Именно эти два события во многом обеспечили успешное развитие нашей науки. Не так ли? — Да, синхрофазотрон Векслера, потом нуклотрон Балдина, уникальная сверхпроводящая установка… — А теперь уже НИКА — новая ускорительная машина… То есть сначала цель, а уже следом идут научные исследования? Сейчас какая цель конечная? — Цели сформулированы в Указе Президента. У нас должна появиться передовая исследовательская инфраструктура. Речь идет о коренном обновлении и модернизации приборной базы всей страны. — На это потребуются огромные средства! — Да, ресурсы нужны большие, но и задача сложнейшая! Надо поддержать сильных, и найти место тем, кто не в первой, так сказать, когорте, использовать все самое лучшее из того, что они умеют, ради основных приоритетов. Вторая цель — это сделать сферу науки и технологий в России привлекательной. Мы хотим примерно на сто тысяч человек — увеличить число исследователей в России. С учетом того, что демографический тренд, прямо скажем, не самый лучший, плюс, серьезнейшая борьба за талантливых исследователей со стороны других стран — сделать это нелегко. Это возможно только постановкой серьезных амбициозных задач мирового уровня и обеспечением соответствующих условий для работы над такими задачами. Тем не менее, хочу подчеркнуть, что именно исследовательская задача первична: она привлекает, если амбициозная, и это для ученого самое главное. Второе — инструментарий, то есть условия для проведения исследований: доступность, открытость, мобильность и так далее. И третье — это инфраструктурные и социальные условия. Решение всех этих трех задач очень нетривиально, особенно в современном мире, когда несколько ведущих стран, одновременно в середине нулевых годов инициировали у себя огромные амбициозные научные программы. В том числе по созданию новых мегасайенс проектов — огромных установок, которые требуют тысяч людей, совершенно новые технологии и так далее. И вот в этом мире мы хотим не просто планку удержать, а, как сказано в Указе Президента, войти в пятерку ведущих мировых научных держав по приоритетным направлениям исследований. — А как это определять? Если по публикациям, то на первое место выйдет Высшая школа экономики, сотрудники которой публикуют огромное количество статей, научная ценность которых приближается к нулю! — Не согласен с Вашим тезисом и оценкой. Все нужно взвешивать и оценивать корректно. Рынок труда и репутация университета — вот индикаторы. Конкурс на математику и физику в Вышку сейчас один из самых больших в стране и выпускники ВШЭ по этим специальностям чуть ли не самые востребованные. А в целом, ведь для ученого, исследователя основной продукт его деятельности — это публикация в журналах, входящих в международные рейтинги, то есть наиболее читаемых. А разве есть возможность оценивать результаты иначе?! — Можно самим создавать журналы, а не закрывать их, мол, средств для издания нет!? — Согласен. Это абсолютно правильно. Мы уже начали масштабную поддержку национальных научных
|