К. Глинка

2.2.2 Агрессивная природа юмора

Приводя этот пример, Дмитриев полагает, что

Но в этом ли причина смеха? Является ли сострадание причиной того, что мы получаем удовольствие от описанного приключения? Зададимся простым вопросом: а что такое смешное вообще? Попробуем дать следующее определение:

С этим определением большинство читателей согласится до тех пор, пока не будет задан следующий вопрос: можно ли назвать смешными те ситуации, когда человек смеётся над несчастьями других? С величайшим прискорбием нам придётся признать, что такие ситуации существуют. Экспериментальные данные обнаружили,

По мнению автора это является одним из свидетельств агрессивных истоков юмора. Авторы многочисленных исследований, писатели и историки сообщают нам о том, что в прежнее время хромые, инвалиды, умалишённые и придворные были унижаемы и даже убиваемы в сопровождении издевательств и смеха.

Публичные казни преступников напоминали сегодняшние праздничные гуляния. Публика смеялась, развлекалась, как на спектакле, в толпе разносились закуски и напитки, а шуты и скоморохи развлекали её и вызывали ещё большее ликование.

Да что там! Когда Иисус умирал на кресте, многие из толпы находили это забавным и упражнялись в остроумии. Им было смешно.

Но прошло ли это прежнее время? Разве в наше время нет людей, которые веселятся, глядя на физический недостаток ближнего, или покатываются со смеху над тем, как кто-то, поскользнувшись, растянулся на льду или догоняет свою сбитую ветром шляпу.

Но не только это. Увы, и сегодня новости сообщают нам, что насилия, производимые толпой, включая массовые убийства, во всём мире сопровождаются… хохотом. В 1999 толпы народа смеялись во время этнического насилия в Индонезии и Косово. В 1999 в американском городе Литлтон, Колорадо произошёл случай, когда двое преступников расстреляли множество людей. Сохранились свидетели этого происшествия. Переживший кошмар Аарон Кон рассказал, что оба убийцы

А разве большинство из нас не радуются искренне, когда удаётся хорошо найденной шуткой поставить своего оппонента в смешное, невыгодное, часто обидное положение. Причём, для этого вовсе не обязательно показать своё действительно умственное превосходство. Шутка, и в этом её сила как оружия, не обязательно должна быть хорошо аргументированной. Её назначение – психологически возвысить шутника над соперником, поставить последнего в глупое положение. Важным и несомненным наблюдением, к которому мы не раз будем обращаться, является тот факт, что шутник и вышучиваемый воспринимают шутку, особенно обидную, совершенно по-разному. Вышучиваемому, как правило, не до смеха. И это ещё раз говорит нам о том, что юмор является своеобразным оружием в борьбе за социальный статус.

Согласно теории психоанализа, в определённых ситуациях юмор и его производное – смех – служат агрессивному поведению групп. З. Фрейд отмечал, что для тенденциозного юмора нужны, в общем-то, три лица: первое – тот, кто использует смех; второе берётся как объект для агрессивности; и третье, на котором достигается цель смеха, извлечение удовольствия.

Он же полагал юмор одним из проявлений инстинктов – полового и агрессивного. По Фрейду, юмор – такое же средство привлечения самки, как красивый павлиний хвост или яркий петушиный гребень.

Неожиданное подтверждение этого взгляда предлагает нам современная генетика. Василий Вельков сообщает нам о том,

Существуют две основные, дополняющие друг друга, теории эволюции интеллектуальных способностей Homo sapiens и его предков. Одна из них базируется на том, что высокий интеллект подвергается сильному положительному половому отбору. Другая, т.н., маккиавеллиевская, – на том, что субпопуляции, не обладавшие интеллектуальными способностями к адекватному ответу на агрессию, подвергаются сильному отрицательному естественному отбору. Половой отбор на усиление интеллекта обеспечивается за счёт того, что мужские особи с высоким интеллектом имеют преимущество при передаче своих генов потомству из-за того, что занимая лидирующее положение в иерархии имеют гарем или право первой ночи.

И эволюционный смысл таких высоких человеческих качеств, как остроумие, красноречие, музыкальность, изобретательность, как полагается, в том, чтобы быть привлекательными поведенческими признаками для передачи их генов следующим поколениям. Существенно, что в X-хромосомах рядом с генами интеллектуальности расположены гены, ответственные за важные репродуктивные функции и, как недавно показано, нарушения в первых изменяют функции вторых. Действительно, среди людей с низким IQ более 30% не оставляют потомства, с IQ от 101 до 110 бездетны 10%, а среди тех, у кого IQ выше 131, лишь 3 – 4% не имеют детей. Эволюционная роль такого устройства половых X-хромосом очевидна.

Если данные генетики верны, то чувство юмора действительно относится к основным инстинктам. Можно сказать, что чувство юмора встроено в нас, как в сперматозоиды встроен инстинкт продвижения к яйцеклетке.

Albert Rapp и его последователи полагали, что

Насмешка, к примеру, обнажает наши клыки и когти. И огромное большинство острот и шуток, доносящиеся до нас по радио, содержат элементы насмешки. Конечно, они смягчены. Конечно, человек, живущий в цивилизованном обществе, может их принять. Но дикость до сих пор таится в них.

Как же объяснить этот парадокс? Каким образом один и тот же предмет может быть благородным и низменным, дружелюбным и враждебным, потенциальным благословением нашим и потенциальной опасностью? Все важные вопросы, задаваемые людьми по поводу остроумия, юмора и смеха, сводятся именно к этому.

Ответ на эти вопросы даётся настоящим исследованием.

Rapp сделал попытку реконструкции эволюции смешного:

Наиболее вероятным исходом этой дуэли являлся ликующий победитель и скорбящий побеждённый. Способ, которым победитель высвобождал свою энергию, являлся смех, а неудачник… плакал. Партия победителя тоже хохотала, а принадлежавшие к стану побеждённого грустили. Rapp полагал, что насмешка была первой и долгое время единственной формой смеха. Пещерный человек смеялся над физическими несчастьями других, поскольку они предвещали победу в предстоящем сражении. Впоследствии преднамеренная насмешка стала заменять схватку и, вероятно, являлась одним из путей, с помощью которых побеждённый мог взять реванш.

Rapp считал что тенденция ликовать даже над серьёзными несчастьями других нами далеко не изжита.

Давно ли словесная схватка вытеснила схватку физическую? Произошло ли это когда люди жили в пещерах или когда они стали строить города? Нам представляется, что юмор возник одновременно с возникновением человечества.

Действительно, схватки за социальное лидерство существуют и среди животных, но ведь животные практически никогда не состязаются до смертельного исхода. Иногда их дуэль ограничивается демонстрацией размеров или эстетического превосходства, как у павлинов. Иногда дуэль приводит к боданию или толканию.

Но даже ядовитые змеи не кусают друг друга. У животных есть способы морального подавления соперника. Почему не допустить, что моральные схватки были в ходу и у самых первобытных народов? Мы полагаем, что юмор должен был иметь место и в древнем мире. Он, скорее всего, был частью обыденной жизни пещерного человека, который отнюдь не был глупее нас с вами, уважаемые цивилизованные современники.

В наше время физическая схватка превратилась в дуэль остроумия. Ежедневно мы соревнуемся и оттачиваем своё соревновательное мастерство не в физическом, но в умственном превосходстве, где оружием служит наш ум и способность находить решения.

Приведём ещё два мнения.

Martin Grotjahn писал так:

William Fry пошёл ещё дальше. Рассматривая отношения между индивидуумами, вовлечёнными в смех, он предположил, что юмор содержит агрессию одного индивидуума против другого. Он провёл параллель между словесной дуэлью и настоящей схваткой в бою. В этом соревновании у нас есть все шансы проиграть, даже не осознавая того факта, что мы участвуем в состязании.

Важность юмора для человечества доказывается ещё и тем наблюдением, что очень немногие соглашаются с тем, что у них отсутствует чувство юмора. Стивен Ликок пишет:

Похоже, что чувство это инстинктивно полагается людьми чем-то жизненно важным для них.

Дарвин и Спенсер полагали, что смех играет важнейшую роль для нашего выживания.

Дмитриев писал, что

Мы с объективностью и некоторым смущением должны признать, что смех имеет отношение к доминированию над другими и его агрессивная природа находит экспериментальное подтверждение.

А если у читателя остаются на этот счёт какие-то сомнения, мы попросим его обратить внимание на два хорошо известных всем факта.

Первый: дети часто жестоки в своих насмешках. Вспомните фильм Чучело. Если этого мало, вспомните своё детство, вспомните класс, двор, пионерлагерь. Напрягите свою память.

Второй: проанализируйте отношения самых близких людей, именно, членов одной семьи. Много ли мы можем найти семей, в которых муж, жена, тёща, дети, братья и сёстры не соперничали ежедневно за лидерство, влияние, принятие решений?