Веселая наука

Иконка: Аннотация Фридрих Ницше

Вторая книга

80. Искусство и природа

Греки были небезразличны к красноречию — они даже испытывали к этому ненасытное влечение, которое больше, чем что-либо другое, отличает их от негреков. Посему даже от сценической страсти требовали они красноречивости и охотно сносили неестественность драматических стихов – ведь в природе страсть столь скупа на слова! столь нема и стеснена! А когда она находит слова, то выглядит, к стыду своему, столь путаной и безрассудной! И вот все мы, благодаря грекам, привыкли к этой искусственности на сцене, как выносим мы, и выносим охотно, благодаря итальянцам, ту другую искусственность – поющую страсть. – Это стало нашей потребностью, которую мы не можем удовлетворить через действительность, — слушать, как складно и обстоятельно говорят люди в труднейших положениях; нас восхищает теперь, когда трагический герой находит еще слова, доводы, красноречивые жесты и в целом ясность ума там, где жизнь приближается к бездне и где действительный человек чаще всего теряет голову и уж во всяком случае красноречие. Этот род отклонения от природы является, быть может, приятнейшим лакомством для гордости человека; из-за него-то и любит он вообще искусство, как выражение высокой, героической неестественности и конвенции. Драматического поэта справедливо осыпают упреками, если он не все претворяет в разум и слово, но всегда удерживает при себе какой-то остаток молчания: равным образом испытывают неудовлетворенность и оперным композитором, который способен подобрать для высшего аффекта не мелодию, а всего лишь эмоциональное естественное бормотание и выкрикивание. Здесь следует как раз противоречить природе! Здесь как раз пошлая привлекательность иллюзии должна уступить более высокой привлекательности! Греки зашли по этому пути далеко – до ужаса далеко! Подобно тому как они в максимальной степени суживали сцену и запрещали себе всякое воздействие глубиною заднего плана, подобно тому как они лишали актера возможности мимики и свободных движений и превращали его в торжественное, накрахмаленное, маскарадное чучело, так и у самой страсти отнимали они глубину заднего фона и предписывали ей закон изящного слова; они вообще делали все, чтобы противодействовать элементарному воздействию образов, возбуждающих страх и сострадание: они как раз не хотели страха и сострадания – честь и слава Аристотелю! но он, несомненно, не попал в бровь, не говоря уже о глазе, когда говорил о последней цели греческой трагедии! Пусть же рассмотрят греческих трагиков в том, чем главным образом возбуждалось их прилежание, их изобретательность, их соперничество – наверняка уж не намерением потрясать зрителей аффектами! Афинянин шел в театр слушать изящные речи! И об изящных речах шло дело у Софокла! – да простится мне эта ересь! – Совсем иначе обстоит с серьезной оперой: все ее мастера хлопочут о том, чтобы придать своим действующим лицам большую непонятность. Случайно подобранное слово может прийти на помощь невнимательному слушателю; в целом же ситуация должна сама объяснять себя – речи сами по себе пусты! – Так думают все они, и так все они валяют дурака со словами. Быть может, им недоставало лишь мужества полностью выразить свое последнее презрение к слову: еще чуточку нахальства у Россини, и он оставил бы для пения сплошное ля-ля-ля-ля, — и это было бы разумно! Оперным персонажам не следовало бы верить на слово, с них вполне достаточно и тона! Вот то самое различие, та прекрасная неестественность, ради которой ходят в оперу! Даже recitativo secco не хочет, собственно говоря, быть выслушанным как слово и текст: этот род полумузыки должен, скорее, служить музыкальному уху маленькой передышкой, — но очень скоро и чем-то другим, именно: возрастающим нетерпением, возрастающим сопротивлением, новым вожделением к полной музыке, к мелодии. – Что можно сказать с этой точки зрения об искусстве Рихарда Вагнера? Может быть, то же самое? Может быть, нечто иное? Часто мне вот-вот казалось, что слова и музыку его творений следовало бы выучивать наизусть до исполнения: ибо без этого – так казалось мне – не будут услышаны ни слова, ни сама музыка.
Иконка: К содержанию

81. Греческий вкус

      — Что же здесь прекрасного? — сказал тот землемер после представления Ифигении. – Этим ничего не доказывается! Как будто греки были так уж и далеки от этого вкуса? У Софокла, по крайней мере, все доказывается.

Иконка: К содержанию

82. L’esprit как нечто негреческое

Греки во всем своем мышлении неописуемо логичны и просты; никогда, по крайней мере за все долгое время их процветания, они не пресыщались этим, что частенько случается с французами, которые весьма охотно делают маленькие прыжки в противоположную сторону и, собственно, лишь в том случае ладят с духом логики, когда он множеством таких маленьких обратных прыжков выказывает свою светскую учтивость, свое светское самоотрицание. Логика представляется им необходимою, как хлеб и вода, но в то же время, подобно последним, оказывается для них некоторого рода тюремной пищей, когда смакуется в чистом и черством виде. В хорошем обществе никогда не следует выставлять себя полностью и единственно правым, как этого требует всякая чистая логика: отсюда маленькая доза неразумия во всяком французском esprit. – Чувство общительности у греков было гораздо менее развито, чем у французов теперь и когда-либо: отсюда так мало esprit у их остроумнейших людей, отсюда так мало остроумия даже у их острословов, отсюда – ах! уже и этим моим словам не поверят, а сколько еще подобных слов у меня на душе!

    Est res magna tacere, – говорит Марциал со всеми болтливыми.

Иконка: К содержанию

83. Переводы

Можно оценивать степень исторического чувства, которым обладает данная эпоха, по тому, как в эту эпоху делаются переводы и усваивается дух минувших эпох и книг. Французы времен Корнеля и даже еще времен Революции овладевали римской древностью способом, для которого нам недостает больше мужества – благодаря нашему более высокому историческому чувству. А сама римская древность: сколь властно и в то же время наивно накладывала она свою руку на все хорошее и высокое в более древней греческой древности! Как переводили они ее в самое гущу римской современности! Как умышленно и беспечно стирали они пыль с крылец бабочки – миг! Так, Гораций переводил местами Алкея или Архилоха, а Проперций Каллимаха и Филета: что им было до того, что сам творец пережил в себе нечто и вписал в свое стихотворение знаки этого переживания! – как поэты, они были врагами антикварного духа-ищейки, опережающего историческое чувство; как поэты, они не считались с этими совершенно личными вещами и именами и со всем, что, в качества национального костюма и маски, было свойственно какому-нибудь городу, какому-нибудь побережью, какому-нибудь столетию, но на лету подменяли их современным и римским. Они как бы спрашивают нас:

   — Неужели нам не следовало обновить для себя старину и уложиться в нее самим? Разве мы не вправе вдохнуть нашу душу в это мертвое тело? Ибо теперь оно уже мертво: как отвратительно все мертвое!

– Им было неведомо смакование исторического чувства; прошлое и чуждое было им в тягость и оказывалось для них, как римлян, стимулом к римскому завоеванию. На деле перевод был тогда завоеванием – не только в том смысле, что пренебрегали историческим, — нет, к этому добавляли намек на современное; прежде всего, зачеркивали имя поэта и ставили на его место свое – без какого-либо ощущения воровства, но с пречистой совестью imperii Romani.
Иконка: К содержанию

84. Неудачницы

Любители всего фантастического в человеке, придерживающиеся в то же время учения об инстинктивной нравственности, судят следующим образом:

      Если бы во все времена чтили пользу как высшее Божество, откуда тогда могла бы взяться вол всем мире поэзия? – эта ритмизация речи, которая, скорее, препятствует, чем содействует, ясности высказывания и которая, несмотря на это, бурно произросла и продолжает расти по всей земле, словно некая насмешка над всякой полезной целесообразностью! Девственно прекрасное безрассудство поэзии опровергает вас, утилитаристы! Именно стремление освободиться однажды от пользы и возвысило человека, вдохновив его к нравственности и искусству!

Что ж, я должен здесь однажды польстить утилитаристам – ведь им так редко доводится быть правыми, что просто жалость берет! В те старые времена, которые вызвали к жизни поэзию, дело шло все-таки о пользе, и при этом весьма большой пользе, связанной с тем, что вносили в речь ритм, эту силу, наново упорядочивающую все атомы предложения, вынуждающую выбирать слова, придающую мысли новую окраску и делающую ее более темной, отчужденной, отдаленной: разумеется, то было суеверной полезностью. С помощью ритма человеческая просьба должна была глубже запечатлеться в памяти богов, после того как заметили, что человек лучше запоминает стихи, чем бессвязную речь; равным образом рассчитывали с помощью ритмического отстукивания быть услышанными на более далекие расстояния; ритмизированная молитва, казалось бы, быстрее доходила до слуха богов. Но прежде всего хотели извлечь пользу из той стихийной одержимости, которую человек испытывает на себе при слушании музыки: ритм есть принуждение; он вызывает неодолимую тягу к податливости, соучастию; не только ноги, но и сама душа начинает идти в такт, — предполагалось, что и душа богов! Ритмом, стало быть, тщились принудить их и применить к ним насилие: поэзию набрасывали на них, как магический аркан. Существовало еще одно, более диковинное представление, — и, возможно, именно оно сильнее всего способствовало возникновению поэзии. У пифагорейцев оно появляется как философское учение и воспитательная уловка, но и задолго до философов в музыке видели силу разряжать аффекты, очищать душу, смягчать ferocia animi – и именно через ритмическое в музыке. Когда утрачивалась нормальная напряженность и гармония души, приходилось танцевать под такт певца – таков был рецепт этого врачевания. Им Терпандр утихомирил бунт, Эмпедокл унял бесноватого, Дамон очистил любострастного юношу; им же исцеляли и одичавших мстительных богов. Прежде всего тем, что доводили до крайности опьянение и распущенность их аффектов, стало быть, делая одержимого безумным, а мстительного упоенным местью: все оргиастические культы силятся внезапно разрядить ferocia какого-то божества и превратить ее в оргию, дабы вслед за этим оно чувствовало себя свободнее и спокойнее и оставило человека в покое. Мелос, по своему корню, означает успокоительное средство, не потому, что сам он спокоен, а потому, что успокаивает его воздействие. – И не только в культовых, но и в мирских песнопениях древнейших времен наличествует предпосылка, что ритмическое оказывает магическую силу, скажем, при черпании воды или гребле: песня есть заклинание действующих здесь, демонов, она делает их сговорчивыми, связывает их в действиях и превращает их в орудие человека. И при любом занятии имеется повод к пению – всякое занятие свершается при пособничестве духов: заговоры и заклинания – такова, кажется, первоначальная форма поэзии. Если стихи были в употреблении и у оракула – греки говорили, что гексаметр был изобретен в Дельфах, — то и здесь должен был ритм оказывать давление. Прорекаться означает первоначально: дать назначить себе нечто; надеются принудить будущее тем, что склоняют на свою сторону Аполлона, который, согласно древнейшему представлению, есть нечто гораздо большее, чем только провидящий бог. В момент, когда произносится формула, буквально и достаточно ритмично, она связывает будущее: формула же есть изобретение Аполлона, который, будучи богом ритмов, может связывать также богинь судьбы. – Рассматривая и спрашивая в целом: было ли для старого, суеверного людского рода вообще что-либо более полезное, чем ритм? С ним можно было достигнуть всего: магически содействовать работе; заставить какое-нибудь божество явиться, приблизиться, выслушать; приуготовить себе будущее по своему усмотрению; разрядить собственную душу от какого-либо излишка, и не только собственную душу, но и душу злейшего из демонов, — без стихов были ничем, со стихами становились почти богом. Это коренное чувство так и не было полностью искоренено, — и еще нынче, по тысячелетнему тщанию избавиться от подобного суеверия, даже мудрейший из нас оказывается при случае в дураках у ритма, хотя бы уже в том одном, что мысль ощущается им более истинной, когда она обладает метрической формой и приходит с божественным приплясом. Разве это не весьма забавно, что серьезнейшие философы, как бы строго ни относились они к этому вообще, все еще апеллируют к поэтическим изречениям, дабы сообщить своим мыслям силу и достоверность? – а между тем для истины опаснее, когда поэт ее одобряет, чем когда он ей противоречит! Ибо, как говорит Гомер:

   Много лгут поэты!

Иконка: К содержанию

85. Доброе и прекрасное

Художники вечно прославляют – они и не делают ничего иного, — и прославляют как раз все те состояния и вещи, о которых идет молва, что при них и в них человек может однажды почувствовать себя добрым, или великим, или упоенным, или веселым, или благополучным и мудрым. Эти отборные вещи и состояния, значимость которых для человеческого счастья считается прочно установленной, и суть объекты художников: последние всегда пребывают в засаде, силясь открыть их и перетянуть в область искусства. Я хочу сказать, что не сами они являются оценщиками счастья и счастливого, но что они постоянно торчат в окружении Этих оценщиков, полные величайшего любопытства и желания тотчас же воспользоваться их оценками. Поскольку же они, кроме нетерпения, обладают вдобавок глубокими легкими герольдов и ногами скороходов, то они оказываются всегда в числе первых прославителей нового блага и зачастую кажутся людьми, впервые назвавшими его благом и оценившими его как благо. Но это, как сказано, — заблуждение: они лишь более проворны и более крикливы, чем действительные оценщики.
   – Кто же они, эти действительные оценщики? – Богатые и праздные люди.
Иконка: К содержанию

Фридрих Ницше. Веселая наука. Первая книга   Вторая книга Страницы   7   8   9   10   11   12   Третья книга   Четвертая книга   Пятая книга

Научный стиль

Картинка: Утечки

Новые профессии будущего

Картинка: Новые профессии будущего

   При содействии великого чёрного дракона мы ответим на главный вопрос сегодняшней статьи: какие новые профессии будущего, согласно новым веяниям в мире, могут стать наиболее востребованы?
Серия последних наших статей была частично связана с мистикой. Если быть точнее, с чудовищем Ктулху которое вот-вот должно проснутся. Дело в том, что у нас накопилось довольно много свежего и интересного материала, которым мы, по нашему мнению, должны были поделиться с широкой общественностью. Конечно, осталось ещё достаточно много, и в дальнейшем мы его опубликуем на страницах нашего сайта. Но сегодня мы отойдём от этой темы и обратимся к другим материалам, благо их тоже скопилось уже немало.
   Итак, темой сегодняшней статьи станут новые профессии будущего, такими, какими их видит и собирается внедрять и продвигать очень интересная организация.
   От нашего секретного осведомителя в Албании стало известно о прошедшей в столице этой страны, городе под названием Тирана, закрытой конференции, на которой главным вопросом стоял доклад о проделанной работе Албанского научно-исследовательского института питания, абсолютно закрытого учреждения расположенного поблизости от столицы, в поселении Круя, находящегося на закрытой охраняемой территории и занимающегося проблемами питания – поисками источника доступной пищи для основной части населения этой страны для снижения уровня миграции и повышения рождаемости.
   Нашему агенту удалось добраться до стенограмм конференции, которые велись на протяжении всего мероприятия, и наиболее интересные моменты из них мы сегодня опубликуем.
   Так как Албания страна больше аграрная и неразвитая в индустриальном плане, правительством было решено идти в данном направлении и, как Китай завалил мир своими промышленными товарами, добиться экспорта дешёвой сельскохозяйственной продукции по всему миру. Для начала, были найдены значительные средства и выделены на базовые исследования в данной области. Нужно было выбрать нишу и оценить перспективность данного проекта. Вот на проведённой конференции и рассматривались результаты проделанные научно-исследовательским институтом со дня начала финансирования. Есть ли какие то результаты в интересующем направлении ?
   Судя из докладов специалистов, безусловно есть. Но для начала расскажем, появление каких ещё экзотических, на сегодняшний момент, профессий пророчат нам учёные со всего мира. Итак, начнём. Целитель эмбрионов – человек корректирующий человеческие эмбрионы ещё до рождения. Инженер внутренних органов – человек занимающийся конструированием искусственных органов. Специалист по налаживанию взаимодействия роботов с людьми. Хакер мозга – человек имеющий возможность читать чужие мысли с помощью нейро-компьютерного интерфейса. Ну и множество других. Если имеется интерес к данной теме, то большое количество материалов можно найти в Интернете. А мы продолжим по нашей теме.
   Итак, в связи с ростом населения на планете нужно много высококалорийной продукции, вроде мяса, получаемого быстро и дёшево. Из всего этого институтские исследователи сделали вывод, что занятие животноводством довольно выгодно, при определённых условиях. И самое главное из них, выращиваемые животные должны как можно более быстро набирать в весе, не требуя при этом специальных кормов или каких-либо добавок.
   Каковы же возможные профессии будущего? Руководствуясь этим принципом наши исследователи решили обратится к генной инженерии. И, совместно с генными инженерами, методом проб и ошибок, была выведена порода коров имеющая перспективы для выращивания, с соблюдением вышеперечисленных условий. Порода имеет как неоспоримые достоинства, так и некоторые недостатки. Но они с лихвой могут компенсироваться.
   Фиолетовые коровы — продукт генной инженерии. К достоинствам породы можно отнести такие качества, как быстрый набор веса, неприхотливость в еде, а так же то, что коровам для переваривания требуется некоторое количество полиэтилена в организме. Более того, во время роста и до той поры, как животное достигнет нужного веса, в его рогах и копытах тоже образуются углеводородные соединения, и их также можно использовать, например, переплавив – можно изготавливать разные пластмассовые изделия.
   Из минуса же то, что крысы очень тонко чувствуют запах копыт этих коров и подкравшись любят их грызть. Поэтому придётся вводить новую должность смотрителей того, чтобы подобное не происходило – охотников на крыс. Конечно, крысоловы не такая уж и новая профессия, но в данном контексте она получит новое рождение, ведь использование химических препаратов станет невозможно. Так же у этих коров, за счёт поглощения полиэтилена, довольно вялое пищеварение, которое нужно стимулировать. Если этого не делать, то животное может умереть от несварения желудка. Чтобы подобного не произошло, коровам часто нужно крутить хвост стимулируя организм, а для этого придётся вводить новую штатную единицу – крутильщика хвостов коровам. И, по расчётам, таких крутильщиков потребуется достаточно много. Введение новых профессий будущего – охотника-крысолова и крутильщика хвостов коровам – и является недостатком, хотя, с другой стороны, появляются новые рабочие места, а это уже плюс для простых людей.
   Одним словом не всё так однозначно. Кроме этого, расцветка у генновыведенных коров довольно весёленькая, либо лиловая, либо фиолетовая. Это собственно не имеет определённого значения, просто для интереса. А вот молока у них почти нет, так потомство они выводить не собираются. Если что и удаётся насобирать, то эта жидкость на вкус довольно мерзкая, к тому же отдаёт полиэтиленом.
   Кто же будет потреблять мясо коров выведенных с помощью генной инженерии? Конечно, сегодня это будут делать лишь наиболее бедные страны с голодающим населением. Но, албанские учёные надеются, возможно с ростом населения в мире, люди перестанут быть такими разборчивыми в еде.
   Вот такой вот доклад можно было бы услышать на секретной конференции в Тиране. Сейчас идут опыты с первой партией выведенных коров, и возможно будущее Албании зависит от полученных результатов.
   Теперь же, после прочтения статьи, снова задайте себе вопрос: какую профессию будущего хотели бы иметь вы?
icon: К началу   icon: Up

Дятел реактивный

Картинка: Дятел реактивный

   При содействии великого чёрного дракона мы ответим на главный вопрос сегодняшней статьи: чем современный дятел отличается от реактивного дятла жившего в доисторические времена?
   Ну что же, похоже, нас сегодня ожидает очередной экскурс в историю благодаря интересной находке, сделанной Китайским научным археологическим обществом. Как вы уже наверное поняли, если читали предыдущие наши статьи, мы публикуем эксклюзивный материал из первых рук, отличающийся своим уникальным содержанием. И сегодняшний материал не станет исключением и не будет выбиваться из этого ряда.
   Недавно китайцы нашли скелет ископаемой птицы жившей на заре первоначального формирования птиц как класса. Назовём мы эту птицу реактивный дятел. Позже прояснится происхождение этого названия. Сейчас же скажем лишь о том, что радиоуглеродный анализ найденного скелета реактивного дятла показал его возраст около 120 миллионов лет. Вероятно, в этот период природой создавались различные виды птиц и, если так можно сказать по отношению к живым существам, тестировались ей на жизнеспособность в тогдашней среде превалирования на планете ящерообразных.
   Скорее всего, найденный скелет реактивного дятла просуществовал совсем недолго и был вытеснен наиболее приспособленными к жизни видами птиц. Но для начала, чтобы представлять о чём идет речь, скажем пару слов о современном дятле. Дятлы, или дятлообразные – отряд птиц, отличительной способностью которых является постукивание клювом о кору деревьев. Это может использоваться в различных целях: сигнализировать о том, что территория уже занята, как средство связи между представителями отряда, ну и для добывания насекомых из стволов деревьев. Так же клювы дятлов приспособлены для выдалбливания в деревьях дупла. Летают дятлы, как правило, неохотно и на короткие расстояния, как бы перепархивая с места на место.
   Дятел реактивный летал как воздушный шар Вот и именно, внешность и способность стучать по дереву в поисках насекомых роднит оба вида дятлов, современного и доисторического реактивного. Отсюда и пошло название. Однако различия тоже грандиозны. Начнём с того, что реактивный дятел не умел летать с помощью крыльев, они у него имелись и их он использовал в качестве вспомогательного средства, как руль. Летал же реактивный дятел по другой причине.
   У него было интересное устройство организма, в чём-то схожее с рыбами. Организм реактивного дятла мог понемногу выделять водород из атмосферы, в которой и так его содержание мизерно. Выделенный водород накапливался в специальном пузыре. А так как водород легче воздуха, чтобы не вовремя не улететь реактивному дятлу постоянно приходилось цепляться лапками за ветку. Чтобы взлететь достаточно было отпустить ветку. Полёт проходил медленно, направляемый короткими крыльями птицы. А вот чтобы сесть был придуман гениальный инструмент.
   Из пузыря с водородом снизу у птицы было отверстие, с помощью которого дятел мог резко выбрасывать струю водорода. С помощью удара лапок он в это время высекал искру. Водород воспламенялся и струя огня резко бросала птицу вперёд. Реактивный дятел научился владеть этим приёмом мастерски и с его помощью, управляя полётом, мог быстро и точно сесть куда было задумано. Дальше снова начинался процесс накопления водорода.
   Ещё реактивная струя сильно помогала ускользнуть от хищников, всяких летающих ящеров, а то и сильно напугать их, ведь огня боятся все животные. Вот такой вот интересный вид птиц когда-то существовал. Но если подумать, он и не мог выжить : долгое накопление нужного количества водорода в организме и быстрый его расход не помогали реактивному дятлу интенсивно перемещаться в поисках пищи. Можно было сколь угодно долго парить в небесах, но на голодный желудок этого не сильно хочется. Да и хищники не дремали, а заставляли вовсю использовать водород.
   Скорее всего, причиной вымирания реактивного дятла был простой голод. Но свято место пусто не бывает, и дятлы тут же были заменены другим видом экспериментальных птиц. Однако, этот вывод может быть опровергнут, так как китайские учёные не сказали своего последнего слова.
   А на сегодня всё. Читайте нас в будущем и возможно следующее древнее животное, которое мы будем описывать окажется ещё чуднее.
   Ну а теперь, после прочтения статьи, снова задайте себе вопрос: хотите ли вы как реактивный дятел, иметь огненную струю из зада?
icon: К началу   icon: Up

tscheslav. Железные дятлы. Факты

Картинка: Железные дятлы

   Железные дятлы — настоящее проклятие для дачников и крестьян, так как забитые гвозди и мелкий садовый инвентарь это основная пища железных дятлов. За полчаса небольшая стайка железных дятлов может растащить на гвозди деревеньку в несколько домов, отчего деревенька неминуемо разваливается на бревна.
   Определенных успехов в противостоянии железным дятлам добились монахи острова Кижи, полностью перестроив свое поселение используя только деревянные гвозди и скобы. До этого момента послушникам приходилось выстраивать свои избы заново каждый раз с началом и по окончании перелетного сезона коварной птицы.
   Также страдают от железных дятлов и военные. Колючая проволока — любимое лакомство железных дятлов.
   Размножаться железные дятлы не умеют, для продолжения рода иcпользуют ворованные в Детском Мире модельки автомобилей, перевоспитывая их в железных дятлов. Из одной модельки может получиться только один железный дятел.
   Зимой железные дятлы впадают в спячку на старых кораблях и заброшенных танках, а чтобы избежать заржавления, самки железных дятлов вырабатывают специальную смазку и кучкуются вокруг самцов и детей.
   Самое эффективное оружие против железного дятла — магнит.
   Такую хитрость придумали естественные враги железных дятлов — крестьяне и дачники. Принцип действия таков. Железный дятел подлетает к большому магниту, намагничивается и накрепко к нему прилипает. Тут крестьяне и дачники забьют неосторожного железного дятла деревянными батогами и сдадут в металлолом.
   Умереть от деревянного батога — самая позорная смерть для железного дятла.
   Несмотря на это, чаще всего железные дятлы погибают в полете, когда попадают под дождь и ржавеют насмерть прямо в воздухе.
Текст публикуется по Веселая наука

che_telcontar. Свидетельства очевидцев

   По-видимому, замечательный поэт Алексей Сурков видел железных дятлов. Иначе он не упоминал бы их в своих стихах.
Лица в ожогах мороза,
 бессонницей долгой измяты.
Радости, скорби, печали
   замкнуты в тесном кругу.
Снова,
 железными дятлами,
   в чаще стучат автоматы,
Снова,
 сжимая винтовки,
  лежим на шершавом снегу…
   Да, прекрасные стихи о дятлах!
   Что же касается автоматов и прочего оружейного корма, есть свидетельства очевидцев, что во районах ведения боевых действий, как правило, наблюдается повышенная активность железных дятлов, приноровившихся перехватывать выпущенные пули прямо на лету.
Текст публикуется по Веселая наука

Евгений Шестаков. Трактат о дятлах

   Дятел оборудован клювом. Клюв у дятла казенный. Он долбит. Если дятел не долбит, то он спит либо умер. Hе долбить дятел не может. Потому что клюв всегда перевешивает. Когда дятел долбит, то в лесу раздается. Если громко — то, значит, дятел хороший. Если негромко — плохой, негодный дятел.
icon: Next